СТЫДНО ВЕСТИ СЕБЯ, КАК РЕБЕНОК!
Как спокойно и бесстыдно маленькие дети смеют быть детьми: подбежать с распростертыми ручками и вцепиться, спрятать голову в большом и сильном, когда плохо, закричать от страха, расплакаться от обиды, ждать и рассчитывать на помощь, играть в «понарошку».
Они как будто не сомневаются в своем праве на заботу и любовь.
«Мам, отнеси это в мою комнату», — выдает мне в руки Данилыч банку с коллекцией крышек. Он не мучим сомнением «а не стыдно ли мне просить?».
«Мам, я хочу пить»; «Мам, я устала»; «Мам, я объелась»; «Мам, мне не нравится торт»; «Мам, у меня болят ноги ходить» — летят в меня градом репортажи с места событий.
И мой внутренний, застыженный в детстве ребенок, выросший каким-то образом в маму, хочет прокричать что-то из серии: «Ну попей, я-то тут при чем!»; «А вот не надо было столько есть, я говорила»; «Ну не ешь, кто заставляет»; «Ну и что ныть, домой-то все равно надо дойти».
Мне стыдно и за детскость детей.
Суровый невидимый голос причитает: смотри, мамаша, у тебя растет слабак и нытик. Вдруг он таким и останется — слабым, зависимым, наивным, играющим, рассчитывающим на любовь и заботу, просящим, верящим.
Стыд просачивается через поколения, и вот уже мне хочется кнутом стыда вытравить ребенка из ребенка, чтобы он повзрослел.
Дети в нас — это наша витальность, смелость, воля к жизни, любопытство, игра, увлеченность, стремление к зна- ниям.
Дети в нас — это способность любить, мечтать, доверять, фантазировать, просить о помощи.
Мы все знаем это чувство — зов дороги, неизведанного, дальнего, будоражащего кровь, зов исследователей, смельчаков, отчаянных сорвиголов, зов детей в нас. Тех детей, которые любили первую девочку или мальчика так, что сердце заходилось, которые разбивали в первый раз окна и сердце, тех детей, которые клялись друзьям в верности кровью, которые мечтали вырасти и купить своей маме тысячу стиральных машинок, чтобы эти теплые родные руки не были заняты стиркой, а почаще касались макушки, детей, полных смелости, любви, честности, доверия.
Но ребенку не выжить во взрослом мире, ему нужен заботливый и поддерживающий взрослый. И, наращивая кольца лет, мы наращиваем такого взрослого в себе, сохраняя ребенка в сердцевине.
Или не сохраняя.
«Ты что, дурак?»; «Ты что, подумать не мог?»; «Ты что, как маленький!»; «О чем ты думал?»; «Вот раззява»; «Когда ты уже вырастешь!»; «Вот молодец, совсем как взрослый!»; «Фу, что ты как ребенок»...
Но «ребенок» внутри нас — это тот источник смелости, любви, чистых, ярких чувств и идеалов, которые будут питать нас всю жизнь и которые наш же здоровый взрослый может оберегать.
Требовать от ребенка не быть ребенком — требование смерти. Люди, стыдящиеся детскости, — ходящие кладбища детей внутри. Их можно легко узнать по их старым знакомым песням:
«О чем она думала, когда замуж выходила?»;
«Они что, не понимали, что такое дети? Вон на любую площадку сходите и увидите!»
«Ну и зачем уехала и все бросила? А теперь с чем осталась?»;
«Зачем согласилась?»;
«Зачем не подумала?»;
«Чего сразу не посчитала, не заключила брачный договор, не эмигрировала, не спрятала все деньги, не проверила по всем базам, не сделала аборт и не родилась 40-летней с высшим образованием, финансовой подушкой в правильной поддерживающей стране и семье? А?!».
Потому что любила.
Потому что была 17-летним юным человеком, потому что поверила, потому что чувствовала, потому что не знала, как обернется, потому что была живой, черт подери!
Не поэтому сейчас плохо. Не потому, что внутри остался еще живой ребенок, способный на веру, смелость, любовь.
А потому что нет снаружи и внутри поддерживающего, любящего взрослого голоса, который скажет:
«Ты ни в чем не виновата. Ты прекрасная, и ты любила, надеялась и ждала другого. А получилось так. Это очень-очень горько. Как жаль, что тогда не было никого, кто бы мог помочь, подсказать. Но теперь у тебя есть я, взрослая я, которая тебя не даст в обиду».
Здоровье общества не в мертвых детях, а в заботливых взрослых.
Хотите менять мир?
Скажите доброе ребенку. Ребенку в себе. В других.
Мы все ими были
Ольга Нечаева